Коммерциализация тинганаНеотъемлемая черта сегодняшнего утреннего даунтауна в Янгоне – обилие монахов, собирающих пожертвования, при том, что монастырей в этих районах города очень немного. Лишь часть из них идет как в прежние времена – по своим кварталам, обходя дом местных жителей за домом. Очень много монахов скапливается у гостиниц, где живут туристы и приехавшие в Мьянму зарубежные бизнесмены. Ясно, что именно здесь – самые денежные места Янгона. Монахи приезжают сюда со всего города – даже с городских окраин. Очень много среди них малолетних монахов – ко-инов, которых, как пишут местные газеты, по решению сайядо (настоятелей монастырей) привозят мини-грузовичками из некоторых отдаленный от центра тауншипов. Для большинства ко-инов сбор пожертвований – игра, поэтому они быстро входят в роль, преследуют людей, хватают их грязными руками за одежду и орут бойкими и задорными голосами: «Хеллоу! Мистер! Мани!»
Ясно, что такое поведение не вызывает положительных эмоций ни у иностранцев, ни у жителей Янгона. Но при этом янгонцы находятся в определенном поведенческом тупике: совершить что-то против монаха (например, вытолкать обнаглевшего назойливого попрошайку в шею) – значит серьезно ухудшить карму. Именно поэтому в гостиницах в основном ограничиваются тем, что развешивают около входа объявления: «Для сбора пожертвований не входить». А на улице, за пределами гостиницы, с надоедливыми монахами пусть разбирается клиент. Или полиция.
Нужно сказать, что еще во времена генерала Не Вина был издан специальный запрет, согласно которому монахам не разрешалось заходить для сбора пожертвований в чайные, посещать кинотеатры и футбольные матчи. Но если со стадионами и кинотеатрами все ясно, то янгонские чайные – это обычно даже не помещение, а ниша в стене дома, причем большинство столов вынесено наружу и стоят на тротуаре. И если стол может считаться продолжением чайной, то по тротуару может ходить кто угодно – в том числе монах с горшком для пожертвований.
Есть у этого процесса и моральная составляющая. Общеизвестно, что монах не должен брать в руки деньги. Если вы принесете пожертвование в монастырь, то самое плохое, что вы можете сделать – это начать совать конверт с купюрами в руки сайядо. Это так не делается. Во время или после разговора с сайядо вы должны положить конверт с деньгами немного в стороне от него – причем сайядо на него даже не посмотрит. А уже потом кто-то из мирян эти деньги тщательно пересчитает и спросит у сайядо, на что их потратить. В этом смысле ко-ины, клянчащие на улицах деньги, получают дурной пример воспитания. Во-первых, они клянчат именно деньги (а монахам по утрам местные жители обычно традиционно дают продукты питания). А во-вторых, они видят, что деньги могут быть очень легкими. Причем, они понимают, что деньги дает им их монашеская одежда.
Как результат – участившиеся в последнее время случая появления фальшивых монахов. Мои мьянманские друзья, например, уверены, что практически все монахи, болтающиеся около гостиниц и клянчащие деньги у туристов – ряженые. Видимо, это все-таки не так, и попытка объявить монахов, которые себя недостойно ведут, самозванцами – это одна из форм самоуспокаивания – потому что большинство мьянманцев (прежде всего, старшее поколение) и в мыслях не допускают, что настоящий монах может совершать дурные поступки. Тем не менее, фальшивых монахов в даунтауне Янгона (и у пагоды Шведагон), видимо, действительно очень много. Причем, в последнее время их число постоянно возрастает.
Как определить, кто перед вами – не вполне достойно ведущий себя монах, или ряженый, использующий тинган (бордовую одежду буддистского монаха) как средство для сбора денег? Сегодня многие жители даунтауна откровенно запутались с решением этого вопроса. Можно, конечно, начать спрашивать у монаха, из какого он монастыря – но это займет время, да и не факт, что лже-монах окажется тупым и не пройдет проверку. Многие из них, как и абсолютное большинство мьянманцев, когда-то на короткое время на самом деле становились монахами – поэтому рассказать о каком-то монастыре на окраине для них не составит проблем. Хотя в некоторых случаях этот подход срабатывает: так был разоблачен один мусульманин, побритый наголо и облаченный в тинган, но не имевший представления о базовых ценностях буддизма – например, о том, что обозначает число 969.
Полиция призывает людей быть бдительными и сообщать о подозрительных монахах. Как результат – служитель платного общественного туалета в микрорайоне Обо западного янгонского тауншипа Чиминдайнг обратил внимание на бритоголового человека, который зашел в кабинку в обычной одежде, а вышел из нее в монашеском тингане. Этот человек тут же был арестован полицией, и ему, согласно разделам 295 и 295(а) Уголовного кодекса, грозит наказание до двух лет лишения свободы – за оскорбление религии.
Именно в связи с участившимися случаями недостойного поведения монахов и лжемонахов янгонский провинциальный комитет Сангха Маха Найяка (формируемой правительством организации, осуществляющей регулирование функционирования монашеской сангхи в Мьянме) выпустил специальный документ – инструкцию своим низовым подразделениям о том, как себя вести в случае возникновения подозрений по поводу того или иного монаха. Даже больше того, рекомендуется не только смотреть, как ведут себя попавшиеся на пути монахи, но и активно опрашивать местных жителей, а также проводить специальные рейды для того, чтобы вычислить самозванцев (многие лже-монахи, промышляющие в обычных городских кварталах, приходят в одни и те же места постоянно – чтобы жители привыкли к ним и не воспринимали их как подозрительных чужаков). Особенно рекомендуется следить за местами в даунтауне, где бывают туристы – а это прежде всего центральные тауншипы Пабедан (где я живу), Латта, Ланмадо и Чьяуктада. Местным жителям рекомендовано в случае возникновения подозрений по поводу того или иного монаха информировать о нем полицию или местную администрацию.
Кроме того, рекомендовано следить, чтобы соблюдался принцип территориальности. То есть, в провинции принято, что монахи каждого монастыря ходят за пожертвованиями только в «свою» деревню (и если заходят в соседнюю – то только по согласованию с сайядо расположенного у этой деревни другого монастыря). В городах существует неформальное закрепление за монастырями кварталов, или дней недели, когда монахи могут собирать пожертвования. Поэтому массовая доставка ко-инов и монахов из пригородных монастырей в центр города для сбора пожертвований не вполне соответствует принятым правилам. Сайядо пригородных монастырей объясняют свои поступки нехваткой средств, а также клянутся в том, что они не запускают монахов и ко-инов в жилые кварталы (то есть, не берут рис у традиционных жертвователей местных монастырей), а наставляют их находиться около гостиниц, крупных магазинов, у пагоды Шведагон, или у Боджок-маркета. Тем не менее, местным подразделениям комитета Сангха Маха Найяка рекомендовано провести соответствующую работу с этими сайядо и разъяснить им, что такого рода действия не являются правильными.
Главная мысль работы с этими сайядо такова: в «чужом» для них месте, где на них не смотрят живущие в соседней с монастырем деревне их друзья и знакомые, и где не надо задумываться о высокоморальности каждого действия, монах порой ведет себя недостойно. А это в конечном итоге сказывается на общем отношении мирян к монахам. В тексте прямо об этом не говорится, но ясно, что чем хуже обычный мьянманец относится к монахам, тем реже он им жертвует.
Об этом не принято писать в газетах открыто, но большинство мьянманцев понимают, что нынешняя ситуация с «коммерциализацией тингана» стала возможна прежде всего благодаря тому, что страна открылась для внешнего мира и законсервированный в ней до этого уклад жизни с «искренними, честными и добрыми мьянманцами-буддистами» начал быстро размываться. Говорить о том, что с приходом демократии люди стали гораздо хуже – значит начать защищать военную диктатуру, а это в среде образованных жителей Мьянмы не приветствуется. Тем не менее, в последнее время все больше и больше мьямнанцев жалуются на то, что действия окружающих их людей сегодня основаны не на четком понимании «что такое хорошо и что такое плохо» (именно это основанное на буддистских ценностях понимание, а не «кровавая военная хунта» с репрессиями служили основной стабильности и порядка в обществе), но на банальном желании любым способом урвать побольше денег. И постепенно, в результате смены ценностей, для человека становится вполне нормальным побрить голову и переодеться в монаха. Если тинган помогает пусть обманом, но получить деньги – то почему бы его не использовать?
Один мой знакомый, янгонец старшего поколения, как-то долго жаловался на то, что люди потеряли стыд, и для них не осталось ничего святого: «Скоро они прямо на остановках будут переодеваться в монахов, чтобы в автобусе им уступили место, и они с комфортом доехали до дома».
После этого он пару секунд подумал и грустно покачал головой: «Да… Если, конечно к этому времени кто-то вообще еще будет уступать монахам место в транспорте» …